(Продолжение. Начало Зарисовки по Skype из Донецка (1,2,3))

4. Командиры

Когда всё началось, если бы не наши командиры, укропы бы нас смели. Почти все командиры были местными, мы знали друг-друга по гражданке. Не было чинопочитания, дурки всякой. На боевых каждый показал себя, кто-то мужиком, кто-то гомнюком. Почти у все нарушена психика: вчера ешё человек был с тобой, а сегодня смотришь на его оторванную руку под кустом. Я тогда ненавидел весь мир. С тех пор голова постоянно болит, спасаюсь — то цитрамон глотну, то травы курну. Ребята, те кто остались в штате, спиваются.
Сам, слава Богу, сам не видел, пацаны рассказывали: Жабуньки, кладбище артиллерией перепахано — ограды перекорёжены, гробы полусгнившие из ям торчат. Нормальный командир входил в положение, понимал, как батя: успокоит, поговорит по душам. Да и смотрит какой ты по психике: не пошлёт на передок если видит, что тебя трясёт. Эти новые, нарванные какие-то, молодые все. На располаге заёбывают всякой хернёй: полдня можешь ящики переставлять, полдня территорию подметать, ещё мозги высушивают. Поэтому никто не хочет ехать на располагу, — на передке никто не ебёт мозги, хоть и опасно. Когда возил нового комбата, приезжаю на передок, а пацаны все в жопу пьяные. Раньше, летом прошлого года, такого не было — на передке вообще был сухой закон: каждый знал «пьяный в карауле — это твоя смерть». Советники поменяли командиров и порядка не стало. Люди погибли, артподготовка стала ни в пизду, нервы сдают, когда через тебя херачит «ответка»: стояла хата, бац и нету её, куча балок, дранки и облако пыли. Наши по укропам шмаляют, абы побыстрее: отстреляли боекомплект куда попало, ну, чтобы отстрелять, а потом сказать: «Снаряды кончились, отходим». На той стороне то же самое, — херачат абы побыстрее, — гибнут мирные люди. Это «дырявая война» какая-то: было бы хоть какое-то движение, нам люди в Донецке уже в спину плюют, потому что не можем отбросить укропов за Авдеевку. Команды нет. Опять же — кто командиры? Так скажу, эта «дырявость» выгодна России — показать, что уропы ебашат мирных людей. А отбросят укропов за Авдеевку,- хоть в Донецке спокойно станет. никто не понимает почему нет команды. Но тоже идти вперёд, — так получится как в Дебальцево — ни одного дома целого. Укропы вообще становятся в огородах у людей, наши иногда тоже. В Адеевке поставили на детскую площадку,- похуй, что ответка прилетит туда. Новые командиры пришли, — порядка никакого, понтов много. В Дебальцево хоть бы кто сказал молодым пацанам, что нельзя жгуты (кровеостанавливающие) наматывать на приклад. Пацаны жгуты на приклады понамотали, а когда понадобилось, они разваливаются, трескаются — сколько людей погибло из-за того, что пацаны не смогли или не знали как остановить кровь. Аптечки тоже никто не проверяет, морфина и антишоковых (препаратов) ни у кого не найдёшь. Погранец, Валерчик, ты его знаешь, получил ранение на Красном Партизане, еле спасли — жгут полопался.

5. Быт

У хохлов есть слово «скрутно», так оно и есть. Пока служил, дня не помню, чтобы не хотелось жрать. То, что на располаге в столовке дают, это жуть. Варят суп, на 50 литровый бак, прикинь, одна банка тушёнки, ячка или крупа «турист», борщёвая заправка. Морковки нет, лука нет, иногда десяток картошек. Поменять нельзя, хотя ячки этой из российской гуманитарки завались. Подошёл к поварам, говорю: поменяйте или продайте эту ячку, купите свиную голову, чтобы хоть какой-то навар был. Оказывается нельзя. Пока ездил на бусе, 1-2 канистры соляры в неделю были моими — что-то подкупал, когда денег не платили. А пересел на УАЗик с новым командиром, — полный голяк. Приедешь поздно, если в столовке не оставили, то даже какого-то печенья, чтобы с чайком перекусить, веришь, не было. В желудке бурчит, спать не могу, а этому новому комбату погуй, жрал я что-то или нет. Пацаны знакомые с Луганска говорят, что у них такая же гуйня с этими новыми командирами. Когда ещё был старый комбат, я как-то выкручивался и его не подводил: кому-то песка краснолиманского подкинешь, кому-то что-то перевезёшь. Машина песка в Донецк — 1200 гривен. Маме что-то подбрасывал из этого. Тогда ко мне напрямую звонили люди, просили. Пока служил, набил концы: теперь люди звонят мне, а я армейским пацанам, тем, кто на грузовых имеет такую возможность. С бензином, соляркой стало получше. Они у нас дешевле, чем в Укропии — 18 гривен, а у них — 22. Газ — 9-50, пропан, тоже дешевле. А в магазины заходишь — нема ничего, — блокада. Только не пойму, мороженое как-то из России везут: пломбир, российское, ростовское, две вафельки — 9 гривен 30 копеек. По качеству лучше украинского, но это что самое нужное? Кто-то бабки поднимает. С запчастями, если заказывать, проблема жуткая. Раньше через знакомых в Дружковке заказывали. Они для нас по Интернету и через «Новую Почту», а потом таксистами сюда передавали. Подороже получалось, но и цены здесь ( в ДНР), понимаешь, другие. Теперь — жопа, только разборки, если найдёшь. Заказов мало, если бы, как раньше в гараже, а не на фирме, был бы полный писец.

6. Бабы

По-разному. Хуже всего пацанам, кто пошёл в ополчение, а жёны остались на укровской территории или как в Славянске, который заняли укропы. Прикинь 90 км расстояние между мужем и женой, а встретиться не могут больше года. Бабы бесятся, знаю несколько случаев, когда бабы на развод подали. Раньше жён сюда пропускали, баб вообще мало проверяют. То ещё как-то некоторые виделись. С февраля стало опасно: сюда ещё приехать можно, обратно — проблемы. А сейчас даже по пропускам не пускают. Бабы, которые местные, так те в кайфе: изголодавшийся мужик в увольняху и с порога — «Давай!». Такие как я и те у кого жёны в Укропии, им завидуют. У меня хоть два раза получалось к своим в Курск съездить на пару дней, но всё равно мало. В посёлках бабы мужиков заменили — косят, ремонтируют, хозяйство ведут, пока муж служит. Советники, все кто военные, говорят, что у них у всех проблемы семейные: жёны бухтят — мысли разные дурные бабам в голову приходят. Задалбывают звонками, ревностями, а те выехать не могут. Говорят: у нас в России бабы балованные, дуреют от нечего делать, ваши хохлушки получше, без этих заёбов. Как только на передке жара спала, в ополченские батальоны потянулись жёны и дочки командиров, в основном в обслугу (кладовщицы, кухня, канцелярия). Большинство так и остались. Молодые девки, кто учился до войны в институтах, посваливали на гражданку в марте-апреле. Одна тогда ко мне, перед самым увольнением стелилась, спрашивает «сколько мне лет». Сбрехал, что 35 и задул ей под хвост на располаге. Всё боялась, что комбат-папа узнает, предупреждала, просила чтобы всё было так как будто ничего не было. Мне то что.., только шишка пару дней огнём горела. Но есть бабы, которые воюют не хуже мужиков, а то и получше. У нас командир артдивизиона была такая, требовательная ужас, но и справедливая. Она с нами с лета. Осталась в кадре, ещё служит. А мужик у неё сопля-соплёй, бухарик. Пару месяцев посачковал в располаге и уволился вместе со мной. Видел этого хмыря недавно, бутылки собирал, сделал вид, что меня не узнал. На укроповской территории есть бабы, что под нациков ложатся, кто за бабки, кто по природе своей блядской. Разные истории об этом рассказывают. Скорей бы это всё закончилось.

 

 

…