Я не мастер выражать свои мысли, но, насмотревшись на глубокомысленный идиотизм, все же решился.

Я не коренной харьковчанин, только два десятка лет назад из России. Однако искренне считал Харьков домом, здесь женился, здесь родился ребенок, здесь почти все мои друзья и родственники. Никогда не делил людей на «хохлов» и на «русских». Понятно, что были «кыевляне», «западенцы», «Юго-Восток» и т.д. Но о том, что моя семья- «русскоязычное население», впервые узнал весной. Свободно говорю на мове, но ни разу не сталкивался с жесткой необходимостью говорить только на ней, а может я просто не замечал, что такая необходимость действительно возникала.  Гражданин Украины.

 

Когда начался Майдан, даже не обратил на это внимание, «очередные мудаки водят в столице хороводы»… Потом эта тема уже просто надоела, неприятно и неинтересно смотреть было. Когда начались первые столкновения с милицией, пошли разговоры, что лоботрясы-западенцы новую оранжевую затеяли. Почти до самого конца Майдана никто не верил, что будет что-то серьезное. Даже в уход Януковича верилось немногим. На праздничных пьянках разговор быстро сводился к одному: «когда уже менты их дубинками в Галичину погонят?». С усмешкой мы читали жуткие прогнозы от россиян, от людей далеких от нашей Украины. Ну какие бандеровцы, какие фашисты?! Кучка молодых придурков, которых на любом матче футбольном увидеть можно. Уж мы-то знаем, мы же тут живем и видим все своими глазами. Стоит только шахтерам рявкнуть и куда они все пойдут? Ведь Украина не сможет прожить без Юго-Востока! Ходили по городу какие-то агитаторы, одни за Майдан, другие за Антимайдан, но кому они были нужны, у всех куча других проблем, чем по митингам ездить. Город жил обычной жизнью, а на западе вовсю кипели страсти. Мы были против евроинтеграции, но не считали, что нужно бежать на площадь высказывать свое мнение, как не считали и то, что противоположное мнение имеет больший вес. «Без нас никто ничего решить не может».

Постепенно мы вообще перестали понимать, зачем до сих пор стоит Майдан, а потом в милицию полетели многочисленные коктейли и интерес к событиям в Киеве резко возрос. Но это уже было зарождение страха перед возможными последствиями, а не праздное любопытство. В феврале впервые поймал себя на мысли, что может не так уж и неправы те, кто говорит о возрождении фашизма. Но мысли эти гнал прочь! Ведь это НАША Украина, в ней не может быть никаких фашистов. Ладно там кучка бандеровцев с Галичины, но ведь не фашисты же, кто им даст захватить власть. Называли все это скопище радикалами. А потом как-то буднично хунта победила. Подписали какие-то бумажки и милиция ушла, понять этого я не могу до сих пор. Много читал про давление Европы и США на Януковича,  но не понимаю. Беснующейся толпе отдали власть над целой страной. Победа хунты вызвала шок. Но он быстро прошел. Большинство восприняло это как очередную оранжевую революцию и передел власти в Киеве. И лишь единицы говорили, что ничего «обычного» уже не будет, фашисты у власти-это страшно. Я к этим единицам не принадлежал. Как и все мои знакомые искренне верил, что попрыгают с недельку и продолжится старая жизнь. Панику из российских СМИ не воспринимал всерьез.

То, что старой жизни уже не будет, я узнал не из телевизора или интернета, а встретив бывшего коллегу. Он был в Антимайдане и только что приехал из Киева. Перемены в человеке были слишком заметны. О победе Майдана он рассказывал с ужасом. «Титушек» ловили по всему Киеву и разбитое лицо было вообще ничем. Многих людей хватали и куда-то увозили с концами, забивали дубинками и ногами прямо посреди улиц или в метро. Милиция бессильна, ее саму бьют и убивают. Я не поверил! Это просто невозможно было представить. Мы живем в двадцать первом веке, пусть Украина это не образец добропорядочности, но украинцы не могут массово убивать других украинцев за то, что они «титушки». Потом с антимайдана потянулись другие. Одни говорили, что ничего страшного там нет, готовятся новые законы против ворюг Януковича и скоро все наладится. Но были и те, которые повторяли слова моего знакомого, причем те, кто уехал из Киева позже, поясняли что «это еще были цветочки». В Киеве вдруг появилась огромная масса патриотов, все заговорили исключительно на мове, у всех появились украинские флажки. А тех, хто не скаче, стало не видно. А если их видели, то недолго. Я не поверил до конца и тогда, слишком это было невероятным…

Вернувшиеся с Антимайдана организовали первые митинги. На них было очень мало людей, не был на этих митингах и я. Считал, что все само утрясется. А новые власти начали чудить. С удивлением я увидел выступления Фарион, Яроша, Тягнибока. Узнал, что депутатов Рады избивают и запугивают. Услышал про грядущий запрет русского языка. И, наконец, Крым! Крым на многое открыл мне глаза, именно он стал для меня мерилом хорошего и плохого. Вовсе не многотысячные митинги в Севастополе и Симферополе и не поезда «дружбы» из Киева. А именно отношение к людям. Только тогда я и понял, что «москали», которых потащут на гиляку, это не плохие жители России, надежно прикрытые от бандеровцев своей армией, а моя семья,у которой оказывается своей армии и милиции нет… Когда банды радикалов собрались ехать воспитывать Крым, то не это меня возмутило. Сильно покоробило то, что никто из военных или милиции,никто из правительства не сказал, что так нельзя и это незаконно! После Крыма будет Донбасс, это я понял сразу и уже не сомневался. Но Россия не позволила провести зачистку крымчан и хунта на время притихла. Оказывала-ли Россия помощь нам я не знаю. Я просто не вижу, в чем конкретно нам нужно было помогать. Ни в какой помощи Путина мы не нуждались, мы просто тогда не верили, что нам нужна какая-то помощь…

А в моем родном Харькове началось уже настоящее протестное движение. Еженедельные митинги, георгиевские ленточки, российские флаги и прочее. На эти митинги я уже ходил. Почему мы кричали Россия под триколорами? А нам больше нечего было кричать, нас могла поддержать только Россия, только у нее хватило смелости сказать слово против Запада. Если бы за нас высказался Китай, мы бы стояли под китайским флагом. Были ли мы за отделение от Украины-явная неправда. Мы были Юго-Востоком Украины, а не отдельным непримиримым куском территории. Назначенный на май референдум был фикцией, блефом. В него никто не верил, точнее не верили,что он понадобится. Требований было только два, федерализация и государственный статус русскому языку. Что касается второго, понятно. В Харькове говорят на русском и заставлять говорить только по-украински нельзя. А с федерализацией все одновременно и просто, и сложно. Каких-то политических и глубокомысленных мотивов, озвученных в интернете и в разных передачах не было. Во всяком случае, я таких не знаю. Мотив у тех, кого я лично знаю, был один-единственный. Федерализация-это оставление всех налогов в регионе, «хватит кормить западенских нахлебников». Вот и весь революционный порыв… Лидером «федерального Юго-Востока» мы видели и Добкина, и Царева, и Кернеса,и даже Януковича. Никакого единства мнений не было. Объединяло только неприятие нынешней нелигитимной власти. Хотя сказать по совести, если бы не их враждебные действия, никто бы и не вспомнил о нелигитимности, жили бы спокойно,как раньше и все! Но враждебность была и явная. Видели ее все, но воспринимали по-разному. Большинство не верило, что будет реальное воплощение, «поговорят, да перестанут, не танками же нас давить будут». Меньшинство тоже не верило в «танки», но было против того, что нас унижают. Поэтому начали создаваться «отряды самообороны». Отличительной чертой нашей стала георгиевская ленточка. Я даже не вспомню, как именно она стала нашим главным символом и поначалу даже не задумывался о каком-то смысле, что это память о ветеранах, сражавшихся с предками нынешних фашистов. Она же стала причиной нового названия «колорады».

В Народное Ополчение, «самооборону» я вступил одним из первых. Все бандеровцы и радикалы, с которыми мы сталкивались, это студенты да футбольные фанаты. Бывали отдельные провокаторы и прихлебалы, но того самого «Правого сектора» и «сотен с Майдана» мы в глаза не видели. А хотелось увидеть и хорошенько отвести душу. Иногда накрывали какие-то типографии, где печатались майданные листовки, распространяли свои. Мы собирались на дежурства, комплектовали экипажи патрулей и это чертовски нам нравилось. Это было, как игра «Зарница» из далекого советского еще детства. Жена провожала меня на эти дежурства с улыбкой, без всякого страха. «Много не пей, сильно по бабам не шарахайся». Многие брали с собой пневматику и по вечерам мы частенько палили по бутылкам за городом, под шашлычки с пивком. Много представляли, как попадутся нам в руки «правосеки», разговаривали на тему федерализации. Мы не могли и представить себе, что никаких «федеральностей» не будет, а настоящие схватки еще впереди. В сущности, все, чем мы занимались-проводили время в хорошей мужской компании, вот и все. Патрулирования, посты наблюдателей-это все та же «Зарница».

И мы заигрались! Очень горько об этом говорить, но так и есть! СБУ начало хватать самых активных «сопротивленцев», первыми под раздачу попали антимайдановцы, которые еще в Киев ездили. Арестовали и моего знакомого, который первым рассказал мне правду о Майдане. Довольно быстро нас лишили многих лидеров. Оставшиеся ушли в подполье. Мы растерялись, никакого руководства не было. В своем родном государстве нас поставили вне закона. Нигде нельзя было найти правды. Игры кончились. Многие из ополчения ушли с концами, вместо них пришли другие, уже явно ненавидящие хунту. Установилось шаткое подобие равновесия.

А потом была Одесса. Никакого шока уже у меня не было, я ждал чего-то подобного. Только думал, что это случится в Харькове или Донецке. Я ждал, но все же волосы от ужаса шевелились, настолько нагло, отрыто и бесчеловечно это было. Это уже была показательная расправа. На Донбасс двинулись каратели. Мы увидели тех самых правосеков, но вот только они были в форме милиции, нацгвардии, армии… И мы ничего не смогли сделать. Я отправил жену с ребенком в Луганск, к родителям. Задержавшись всего на сутки, едва успел уехать, за мной уже гонялись СБУ и бандеровцы. Референдум меня поразил, никак я не ожидал такого наплыва людей,такого единодушия в разрыве с Украиной. В это время я считал харьковчан ублюдками, прихвостнями фашистов. Которым все равно-Бандера или Ватутин, Янукович или гопкомпания Яценюка. Несомненно, были и такие. Но, глядя на развалины Луганска сегодня,у меня язык не поворачивается обвинять людей, которые испугались такого.

 

Дальше все было просто. Референдум, ЛНР, каратели, ополчение, война… У многих это время сложилось по разному, по иному легли их дороги, я не претендую, что у всех было так же, как у меня. Но одно несомненно! До второго мая, мы жили на Юго-востоке Украины, но с каждым убитым колорадом в Одессе, с каждым схваченным активистом, с каждым украинским снарядом, каждой бомбой, ракетой, пулей и миной, Украина отделяла нас от себя. Я никогда этого не забуду. Мне некогда смотреть по телевизору «кремлевскую пропаганду» и рассуждать на темы правильности и стратегической важности. Я сижу в переднем окопе и моя задача выжить сегодня, сохранить жизни товарищей рядом и не пустить скотов, сжигающих людей в Одессе за свою спину. Я стараюсь не пропустить никого из тех, кого называю карателем, потомучто любой из них может оказаться тем самым убийцей. Людям за моей спиной тяжело сегодня. У них нет денег, их дома разрушают, они гибнут под обстрелами. Но никто не имеет права их безнаказанно убивать, насиловать, сжигать. И мы еще спросим за каждый украинский снаряд,убивший ребенка у школы или старушку на кухне.

Скоро спросим, ждите нас!

Олег Грозовский