Он был прав, опасаясь продолжения деревенской истории. Молва о чудесном докторе или о слуге дьявола (это как подать, и неизвестно, как называл его тот монах?) нашла Элиаса и привела к его дому врагов. Повариху на рынке какой-то монах стал расспрашивать о ее хозяине. Еще один расспрашивал мальчика, как ему живется в доме у лекаря, не обижает ли.

И вот однажды днем в ворота усадьбы постучали. Мишо открыл окошко в воротах. Пришли люди звать доктора к роженице. Элиас очень не хотел идти, как будто чувствовал. Но врачебный долг это такая специфическая вещь! Конечно, он вышел, и тут же за воротами был схвачен стражниками. Старший сообщил, что он арестован по обвинению в колдовстве. И ведь целая толпа пряталась за углом, и стражники были наготове. Больше всего Элиаса поразило то, что среди толпы были те, чьих детей он лечил, и их самих тоже лечил…

И опять начинается потасовка. Стражников он вырубил всерьез и надолго. Кроме них никто не смог бы арестовать его, ведь они были вооружены. Были. Раньше.
Толпа окружила его, но близко не подступала. В толпе Элиас увидел и того монаха из деревни, и своего доброго кюре, и незнакомых монахов. Видимо, кто-то послал за подмогой, потому что пока Элиас призывал толпу разойтись и отвечал на обвинения в колдовстве (как же иначе-то?), подоспел целый отряд стражников.

Элиас не мог допустить, чтобы его арестовали. Пустив в ход все свои силы и возможности, он вырвался из толпы, причинив серьезные повреждения стражникам, и не смог отказать себе в удовольствии, демонстративно, напоказ, чтобы все видели, ударил по лбу зловредного монаха. (Да что же это он всё наносит оскорбления служителям культа!) Как только Элиас заскочил в ворота, Мишо, стоявший наготове, запер ворота на два огромных засова. На какое-то время это задержит нападающих.

Толпа за воротами, как морская волна, то приближалась, то откатывалась. Наступило затишье. Но утром следующего дня толпа собралась снова. И снова там были монахи и священники. Дело плохо.
К полудню прибыли какие-то официальные лица. Незнакомый старый священник постучал в ворота. Никто, разумеется, не открыл. Тогда священник встал перед воротами и громко, чтобы было слышно всем на улице и в доме, начал читать то, что было написано на большом листе бумаги. А написан там было ни больше, ни меньше, как приказ арестовать и предать церковному суду лекаря, именующего себя Элиас Трист, обвиняющегося в неуважении церкви, колдовстве, чернокнижничестве, а также в том, что вышеозначенный Элиас Трист продал душу дьяволу. И там было и про слуг его…

Элиас понял, что жизнь в этой стране для него закончилась. Нужно было попытаться спасти, кого сможет. У поварихи семья в деревне неподалеку. Элиас позвал ее к себе и объяснил, что ей лучше уйти. Она все поняла, правда, заплакала. Элиас охотно оставил бы Анет весь дом, но знал, что тогда она станет следующим обвиняемым. Он велел ей собрать все свои вещи, всё, что сможет и захочет взять из припасов, посуды, ценностей. Мишо помог ей сложить все в повозку, запряг в нее обеих лошадей. У Анет сыновья, она вдова. Ей пригодится в хозяйстве всё.

Элиас хотел положить часть своих вещей в повозку Анет. Если им удастся вырваться из дома, они придут к ней в деревню и он сможет забрать свои вещи. Хорошенько все обдумав, он попросил её взять с собой Жано. Если что, эти святоши не пожалеют и ребенка.

В дальнем углу сада были еще одни ворота. Они очень давно не открывались, снаружи, с улицы, давно были замазаны и по виду практически не отличались от стены, не бросались в глаза. Мужчины втроем вынули засовы, очистили и смазали петли на створках. Пришлось даже слегка подкопать землю под воротами, они словно бы вросли в землю. Сначала удалось приоткрыть одну створку. Мишо вышел и проверил улочку в одну и в другую сторону. Никого. Тогда они открыли обе створки ворот, вывели повозку в узкий тихий, всегда пустой проулок, посадили Анет на козлы, мальчика в кибитку. Анет взяла в руки вожжи и выехала из проулка. Мишо быстро-быстро вновь закрыл ворота и заложил засовы. На всякий случай под ворота опять насыпали землю, чтобы не было видно, что воротами недавно пользовались.

Они вернулись в дом. Быстро продолжили собирать свои личные вещи. Книги уехали с Анет. С улицы раздались удары, это начали выламывать ворота. Мишо, посланный на разведку к воротам, вернулся с известием, что толпа выросла. Как же, бесплатное зрелище! Из-за ворот стали что-то кричать. По-прежнему требовали «выйти по-хорошему», видимо, ворота были все-таки очень прочными. Поскольку выходить никто не собирался, осаждающие решили их выкурить. Кто-то кинул через стену горящий факел. До дома они вряд ли докинули бы, но стоит начать…

Видя, что ситуация безвыходная, Элиас решился на очень большой расход энергии. Он окружает себя коконом и забирает внутрь Ксавье и Мишо. Чуткий и возвышенный Ксавье не проявил почти никакого удивления и протеста, а вот Мишо… Элиас не знал, что и делать. Но проблему решил Ксавье. Он совершенно неожиданно для Элиаса отвесил Мишо пару полноценных пощечин. Все спокойно. Мишо повиновался.

Элиас позволил осаждающим ворваться на территорию имения и в дом, а сами они потихонечку вышли через ворота, которые стояли распахнутыми, а левая створка висела на одной петле. Когда они уже уходили со своей улицы, перед поворотом Элиас обернулся и увидел, что его дом горит. («взглянул назад и увидал в ночи…») И опять с его губ сорвались слова, уже произнесенные однажды: — Пропадите вы пропадом!

Теперь Элиас должен был позаботиться о своих верных (он в этом нисколько не сомневался) друзьях. А ведь был еще и Жано!
Ксавье был образованным человеком, но все равно чувствовал себя неуверенно. Что касается Мишо, то только искренняя любовь к Элиасу мешала ему предположить, что он попал во власть нечистого. Элиас словно ребенка погладил его по голове, проговорив: — Не бойся! Это не колдовство, это наука.
Хотя что можно объяснить испуганному человеку!

Хорошо, что Элиас жил не в центре Пари, а в предместье, иначе ему было бы сложно выйти из города. Целый день до самого заката три человека в невидимом коконе двигались по дороге в сторону деревни Анет. Устав, садились отдыхать, ели, снова пускались в путь. Завидев на дороге других путников, встречных или попутных, они сразу же уходили с дороги в сторону.

К вечеру следующего дня они дошли до деревни, где жила Анет, но до темноты сидели в зарослях. Нельзя было подставить под удар ее семью. Им удалось остаться незамеченными. Переночевали в доме, а под утро были разбужены причитаниями Анет. Элиас и Ксавье вскочили, уверенные, что беда пришла за ними и сюда. Оказалось, Анет вышла за ворота и увидела лежащего прямо перед самыми воротами Кастора. Он был грязный, измученный, на голове и на плече раны. Видимо, он пострадал от толпы, ворвавшейся в дом. Его несколько раз ударили, когда он не ожидал, иначе он не позволил бы сделать с собой такое. Наверное, пес долго лежал где-нибудь в укромном месте, а когда набрался сил, отправился по следу за хозяином. Элиас сказал ему: — Прости, дружок, я виноват перед тобой.
Кастор слегка вильнул хвостом, мол, прощаю.

Наутро держали совет, как быть дальше. Снова воспользовавшись своими спецсредствами Элиас сумел за очень короткий срок вновь добраться до своего тайника в холмах и вернуться назад в деревню. Они долго обсуждали проекты и планы дальнейшей жизни. И вдруг… Как хорошо, что в жизни есть это волшебное «вдруг»! Вдруг Ксавье предложил отправиться далеко на восток, в страну, называемую Рюси. Он там еще не бывал, но читал о ней. Она лежит в снегах. Ее столица называется Моску, поэтому всю страну называют еще Москови.

Элиас решил, что на этот раз хорошо бы воспользоваться челноком, законсервированным далеко-далеко на континенте, именуемом Африк. Нужно связаться с челноком, расконсервировать его и вызвать сюда, только подальше от Пари, чтобы никто не смог связать трех незнакомцев с исчезнувшими из столицы чернокнижниками.

Возникло неожиданное осложнение, Жано наотрез отказался оставаться в деревне у Анет. Он хотел, просил, умолял взять его с собой, куда бы они ни отправились. Элиас не ожидал, что Ксавье и Мишо поддержат их общего воспитанника. Ну что ж, видимо, в далекую снежную страну отправятся четверо мужчин. Так тому и быть!
До места посадки челнока они добирались очень тяжело, почти половину пути пешком. Анет подвезла их, пока было безопасно.
Вряд ли кто-то мог видеть «прибытие» челнока. Ночь была безлунная, и небо полностью закрыто облаками, да и место уединенное.

С пребыванием в коконе старина Мишо уже смирился, а тут челнок! Невесть что, да еще и летает. Элиас долго объяснял ему и мальчику то, что можно было объяснить, дал все потрогать руками. Лучше всех держался Ксавье. Иногда Элиас ловил на себе его испытующий взгляд. Временами ему казалось, что Ксавье вот-вот спросит его:
— А как там, в твоем мире?

Убедить Мишо, что челнок идеально подходит для путешествий, было трудно. Элиас уже готовил себя к мысли, что Мишо останется, но тот, бросив быстрый взгляд на Ксавье, взял себя в руки и со вздохом, но шагнул-таки внутрь.
В пути (в полете, в полете!) было совсем не страшно. Жано сказал, что еще никогда не ездил в такой карете.

Они приземлились в горах в стране Альмань, так называли ее там, хотелось сказать, дома, во Франс. Ксавье, знавший все на свете, рассказал, что сами жители этой страны называют ее Дойчланд и что состоит она из отдельных княжеств, каждое из которых имеет свое название, своих правителей и свой язык, несколько отличный от языка соседей. То княжество, в котором они сейчас находились, называется Вюртемберг.

Элиас приложил массу усилий, чтобы вновь законсервировать челнок, предварительно зарядившись энергией. Но перед тем, как оставить челнок, он вместе с Ксавье предприняли вылазку в несколько маленьких городков поблизости. Здесь Ксавье разговаривал не как прежде, а на языке местных жителей, дойч. В одном городке они купили одежду, подходящую для приближающейся зимы, в другом им удалось купить крепкую карету и пару лошадей. Одним из достоинств кареты было то, что ее можно было переставить на полозья. Получались сани. Если они едут на восток, сани им нужны больше, чем карета. Там зима длится девять месяцев в году, а дороги и здесь, в Вюртемберге, скоро покроются снегом.