Путешествие до Пари затянулось дней на десять. В пути Элиас рассматривал поля, засеянные пшеницей, пастбища со стадами коров, крестьян, работающих в поле. Ксавье рассказывал, что маленькие городки, через которые они проезжали, это настоящие шедевры древней архитектуры. Вот этот собор построен в таком веке, а тот замок еще раньше. Студент любил свою страну.

И вот, наконец, в одном из предместий Пари в скромной гостинице появились новые постояльцы, двое молодых мужчин, один явно ученый, судя по наружности, и с ними слуга. Первый день они провели, отсыпаясь после путешествия, не выходили из комнаты. А следующие дни они провели в поисках. Не продается ли где-нибудь небольшой дом с садом? Поиски увенчались успехом, и вскоре приехавший в Пари из дальних стран врач стал владельцем двухэтажного дома, стоящего в саду за высокой стеной. В доме была большая кухня, подвал для хранения припасов, конюшня для лошадок. Во дворе был колодец. Слуга привел мастеров, которые долго смотрели в колодец, потом очистили его, углубили и починили каменные стенки.

Думал ли Элиас прежде, в детстве, в юности, что будет рад такому дому? Наверное, пройдет время, и он привыкнет к этой жизни, но пока все это воспринимается как пребывание в этнографическом или историческом музее. Своего рода экстремальный туризм.

Вряд ли ему удастся покинуть когда-либо этот мир, поэтому нужно сделать его своим, обустроить этот дом, сделать его комфортным и безопасным. Проблемы посыпались с первых же дней. Элиас очень быстро понял, что его слуга Мишо не подходит ему в качестве повара. В пути от Марсей до Пари особо капризничать не стоило, но теперь, когда в доме есть кухня, печь, очаг с вертелом и чудесный погреб, жалко садиться за этот дивный (как его? дубовый?) стол и видеть перед собой только хлеб и кусок ветчины. Ксавье в очередной раз проявил свои разносторонние способности, он нашел повара. Вернее, не повара, а повариху.

Элиас хотел привести свою жизнь в соответствие с ролью, которую он собирался играть. Впрочем, почему ролью? Почему играть? Это и есть его жизнь. Итак, обустраиваем дом. Глупо было бы использовать такой красивый двор только как часть конюшни. Нужно превратить его в садик. Вот здесь, здесь и здесь нужно поставить большие глиняные вазоны, насыпать земли и посадить деревца. Здесь сама вырастет трава, а тут дорожку посыпать песком.

Элиас уяснил для себя, что для спокойной жизни он должен наладить отношения с церковью. Ксавье проконсультировал его по этому вопросу. Элиас отправился знакомиться со священником, захватив с собой кошелек. На нужды церкви. Он рассказал кюре, что провел много лет в дальних странах, а теперь хотел бы обосноваться в Пари, пообещал регулярно посещать церковь и сделаться достойным прихожанином.

С медицинской деятельностью все было сложнее. Используя сведения, добытые Ксавье, Элиас составил план действий. Он отправился в муниципалитет, чтобы найти людей из корпорации медиков и выяснить, каким образом можно сделаться членом этого почтенного сообщества. Выяснилось, что для того, чтобы стать членом медицинской коллегии, нужно было сделать солидный вступительный взнос и, кроме того, сдать несколько экзаменов комиссии, состоявшей из наиболее уважаемых врачей. Положение осложнялось еще и тем обстоятельством, что опытнейший врач Элиас Трист не обучался на медицинском факультете университета Пари. После этого последует какой-то испытательный срок и работа ассистентом у какого-нибудь местного врача. Элиас был готов к трудностям, но не ожидал бюрократических сложностей. Его не беспокоили экзамены. Но взнос! Теперь он должен будет сильно сократить свои расходы.

Со вступительным взносом все прошло удачно. А вот экзамены по медицинским дисциплинам он, выражаясь по-студенчески, «завалил». Вернувшись домой, можно было сколько угодно топать ногами, он-то знал, что был прав, но не учел, что прав был по канонам своего мира. Состояние медицины, в объятия которой он попал, нет-нет, не попал, но стремился, на несколько веков отставало от той, рыцарем которой был военный врач Элиас Трист. Это был первый в его жизни провал на экзамене. Элиас мог лечить людей, но состязаться с мэтрами по вопросам теории, терминологии, фармацевтики и даже философии… Увы! Конечно, он мог применить внушение, и все маститые старцы проголосовали бы за него, но Элиас не стал этого делать. Он предпочел попроситься в ученики к одному из тех маститых. Учителем он был никаким, но Элиас мог пользоваться библиотекой мэтра и называться «ученик мэтра Роше». Чуть позже он купит книгу Амбруаза Паре поставит ее в кабинете на самое видное место.

Теперь в доме у Элиаса появилась и своя, пока маленькая, библиотека. А Ксавье продолжал свое наступление. И где он добывал книги? Элиасу понравился «Гептамерон» Маргариты Валуа, а Ксавье еще и рассказал о «Декамероне» итальянского писателя Боккаччо. Совсем не понравился Рабле. Познакомился с произведениями Монтеня. Сначала под руководством Ксавье Элиас читал только прозу, а потом приоткрыл для себя французскую поэзию. Оценил благородного Ронсара. Очень понравился бесшабашный Франсуа Вийон:
«От жажды умираю над ручьем,
Смеюсь сквозь слёзы и тружусь играя.
Куда бы ни пришел — везде мой дом.
Чужбина мне — страна моя родная».

«Чужбина мне — страна моя родная» — это прямо про него.

Тот медицинский экзамен Элиас сдал через год.
А пока он потихоньку лечил тех, кто к нему обращался. И лечил успешно. Он завел собаку. Ему теперь нравились эти умные животные. Он долго обсуждал с Ксавье, как назвать щенка. Ксавье, ценивший величие, вспомнил, что был в Пари один юрист, имевший собаку по имени Сорбонна, в честь университета. Элиас посмеялся, но назвал собаку Кастор. Кастор, звезда из созвездия Близнецов. Ксавье давал Элиасу не только уроки языка и литературы, но и астрономии и мог гордиться своим учеником. А кошку в дом принесла повариха.

По воскресеньям Элиас ходил в церковь. Поскольку поселился он в тихом месте практически в предместье Сен-Дени, то чаще всего он посещал две церкви: Базилику Сен-Дени и церковь Сорбонны. Он был терпеливым, он ни разу не улыбнулся, слушая рассказы о единственности Земли. Вопрос относительно того, что вокруг чего вращается, тоже был очень важен для верующих. Ох, знали бы они!..

Иногда он отправлялся на прогулку на одной из своих лошадок. Было что-то неуловимо общее между этой землей и тем, какой была его родина прежде. Вполне возможно, что как-то так могли выглядеть деревни и города его мира много-много лет назад. Каменные стены домов, камнем же вымощены и некоторые улицы, но это преимущественно в центре. Камень серый или бежевый. Площади, рынки, река и мосты над ней. Большое количество церквей, монастыри, сады. Окраины для него интереснее, живее. Милые кривые улочки, предместья.

Квартал, в котором жил Элиас, был местом проживания небогатых приличных буржуа. Он общался с соседями, чтобы не прослыть мизантропом, ведь врачу нужно иметь хорошую репутацию. Он стал понемногу «проповедовать» гигиену. Для Пари это было очень важно. Соседке, у которой часто болели дети, он посоветовал кипятить (опять!) воду для питья. Другой женщине с целым выводком малышей велел чаще пользоваться мылом. Все это было не ново для жителей большого города, но немногие верили в действенность этих методов.

Элиас уже давно привык к одежде, которую носят здешние жители. Теперь и у него тоже есть сапоги с отворотами, рубашки из тонкого хлопка или шелка, шерстяные жилеты и камзолы, шляпы, кожаные перчатки. У него даже случился роман с хозяйкой соседней таверны, милой женщиной, вдовой. Это длилось около полугода, а потом как-то сошло на нет. Как раз подоспело время сдавать тот самый экзамен по медицине. Он, наконец-то, получил свой патент. Его смешили все эти условности, препятствия, которые ему приходилось преодолевать, но он твердо решил здесь обосноваться. Нужно было играть по правилам, если он не хотел привлекать к себе лишнее внимание.

Элиас стал примерным прихожанином, посещал богослужения. Ему эстетически нравилось все, связанное с христианством. У него, естественно, были свои соображения по поводу возникновения христианства, личности Христа и всего прочего, но раз уж он оказался в этом историческом музее, нужно изучить и этот аспект местной жизни. Он сумел наладить дружеские отношения с кюре, которого время от времени приглашал к себе на обед и щедро давал деньги на церковные нужды.

Кюре был очень рад, что один из его прихожан готов подолгу беседовать с ним и не только о христианстве. Из этих бесед, часто напоминавших лекции, Элиас получал неоценимые знания об истории народа, среди которого он теперь жил, об истории других народов, сведения об искусстве, литературе, культуре и обычаях. Теперь Элиас свободно говорил и читал по-французски, читал по-латыни, стал понимать некоторые диалекты французского языка.

Ощущение от пребывания в историческом музее не исчезли, напротив, теперь он чувствовал себя в какой-то степени экспертом по историческим вопросам. Страна, в которой он живет и, возможно, останется навсегда, королевство. Во главе государства стоит король (сегодняшний король, между прочим, провозгласил: «Государство — это я!»), его власть передается по наследству. Надо будет посмотреть на этого короля. Музей, так музей!

Элиас нашел еще одно сходство здешней жизни с жизнью его мира: здесь был театр. Конечно, он был совсем не такой, как дома (что такое теперь его дом?), но тем не менее, Элиас получил огромное удовольствие. Они вдвоем с Ксавье несколько раз посетили театральные представления. Надо будет запомнить имя этого драматурга: Жан-Батист Поклен.

Элиас все полнее знакомился с повседневной жизнью сограждан. Чаще всего он ходил к своим больным в сопровождении слуги. Но однажды его прозвали к роженице днем, акушерка не могла справиться. Он не взял с собой Мишо, думая вернуться к вечеру. Элиас провозился с бедняжкой целый день, но ему не было жаль времени, родился великолепный мальчишка. Пока он приводил в нормальное состояние молодую мать, наступила ночь. Ему предложили переночевать в доме, но он отказался, идти было недалеко. Ему удалось пройти по темным городским улицам примерно половину пути. Но тут из-за угла вышли двое и встали, дожидаясь, когда он подойдет. Элиас обернулся: за ним шли еще двое. Внешность у мужчин была не слишком располагающая, да они и не старались казаться лучше, чем были. В их интересах было поскорее нагнать страху на запоздалых пешеходов.

Элиас медленно подходил к тем двоим, что ждали его впереди. Он так устал, что ему лень было бояться. Один против четверых? Посмотрим! Он еще успел подумать, что нужно сохранить докторскую сумку с лекарствами и инструментами.
Эти четверо были так уверены в себе. Сразу потребовали кошелек и все ценное. Элиас молча поставил к стене дома (подальше от места почти неизбежной потасовки) свою сумку. Тот, кто захочет ее схватить, получит серьезный электрический разряд. Он все чаще отказывался от применения специальных средств, но бандитов было четверо, и все они были с ножами, а у одного был на цепочее чугунный (или каменный?) шарик размером с яблоко.

Сначала Элиас продемонстрировал мерзавцам свои лучшие приемы рукопашного боя, а потом подумал: «А что это я перед ними разыгрываю благородного рыцаря?» и включил на большой объем защитный кокон. Ну дальше было совсем неинтересно. Бандиты, получив сильный удар при включении защитного поля, пустились наутек, во-первых, потому что были побиты, а, во-вторых, потому что были напуганы. Причем, трое побежали в одну сторону, а четвертый, тот, что собирался схватить сумку, получил-таки сильный электрический разряд и остался лежать на земле. Надо же, прохожий казался такой легкой добычей, но практически не дал до себя дотронуться. Если бы Элиас не был таким уставшим, он, конечно, повоспитывал бы ночных незнакомцев, но сейчас просто напугал их.

Это ночное происшествие заставило Элиаса пересмотреть свои взгляды на пределы необходимой обороны. Он стал постоянно носить с собой оружие. Его кинжал со знаменитой рукоятью при необходимости мог превращаться в оружие разного принципа действия. Кроме того, в своем дворике Элиас стал регулярно тренироваться, разминаться, используя кинжал, шпагу, трость. Вот как кстати пришлась знаменитая ньорну-ги-биа, та самая рукопашная борьба и гимнастика из арсенала подготовки того самого знаменитого десанта. Там, в прежней жизни.