30 ноября 1812 года в белорусском местечке Плещеницы отряд казаков блокировал в одной из хат группу отступающих французских солдат.  Обычно отступающие французы в такой ситуации сдавались, тем более, что произошло это уже после Березины, но на этот раз на казаков из всех окон и щелей обрушился ураганный ружейный огонь.  Казаки, главной целью которых всегда был грабеж, умирать особо не жаждали и оставили французов в покое, уйдя искать более подходящую добычу, тем более, что в село начали входить отступающие от Березины остатки Великой армии Наполеона. А зря.  В хате засели и отчаянно отстреливались офицеры наполеоновской армии во главе с раненым маршалом,  бывшего командующего 2-м армейским корпусом, отправленным  на лечение в тыл. Если бы им удалось взять в плен наполеоновского маршала,  Александр I  наверняка бы осыпал казаков золотом. Но казаки «отличились» во второй раз.  В первый это было под Малоярославцем, где в их руки чуть не угодил сам Наполеон. Казачки так увлеклись грабежом обоза, что не удосужились обыскать карету, где сидел Наполеон….

Раненый маршал, одевший ради такого случая парадный мундир с орденами, тоже отстреливался и был ранен второй раз упавшей ему на голову балкой разрушавшейся избы, но остался жив и был впоследствии доставлен в Вильно и эвакуирован во Францию.  Это невероятно, но маршал за всю свою военную карьеру получил свыше 30, а по некоторым данным даже более 40 ран, не раз смотрел смерти в лицо, но оставался жив.

Кто же этот герой? Как его имя?

Из Наполеоновских маршалов на слуху обычно Мюрат, Даву и Ней, главные действующие лица вторжения в Россию и французские герои Бородинского сражения.  Ну еще знают Ланна,  скончавшегося от ран еще в 1809 году,  лучшего друга Наполеона, и Евгения Богарнэ, пасынка императора.  Даву не проиграл ни одного боя и был крупнейшим полководцем того времени после Наполеона, а вот Мюрат и Ней были скорее распиарены, чем и обеспечили себе бессмертие в памяти потомков.  Мюрат выделялся демонстративным гарцеванием на глазах у неприятеля в попугаечном облачении, а Ней, не обладая особыми полководческими способностями,  вошел в историю как «храбрейший из храбрых»,  за что и был в общем то  замечен Наполеоном и произведен в маршалы. Но, помимо Нея, у Наполеона был еще один такой же, безрассудно храбрый и любимый солдатами. От Нея он отличался тем, что, будучи ярым республиканцем, открыто критиковал диктаторские замашки Наполеона, когда тот еще был Первым консулом.  За что и поплатился.  Наполеон, несмотря на все подвиги нашего героя, упорно не желал производить его в маршалы, но ему пришлось это сделать в 1809 году после победы над австрийцами при Ваграме, где наш герой, возглавивший после смерти Ланна 2-й пехотный корпус, отличился в очередной раз, и солдаты сами выкрикнули его маршалом, а Наполеону ничего не оставалось, как утвердить решение солдатских масс.

Необходимо отметить, что подобное в истории Франции случилось не впервые. В 1704 году, во время войны за Испанское наследство, солдаты выкрикнули маршалом  Клода-Луи-Гектора де Виллара, и Людовику XIV пришлось признать это солдатское решение, несмотря на то, что король недолюбливал де Виллара за его сребролюбие. Но здравий смысл возобладал. В конечном счете Людовику пришлось в конце войны назначить де Виллара главнокомандующим и тот  спас стоящую на пороге военного разгрома Францию,  разбил австрийскую императорскую армию и свел войну вничью.

Наш герой оперативными талантами не обладал. Он был отчаянно храбрый человек, верный служака и примерный исполнитель воли Наполеона и его начальника штаба Бертье.  В качестве самостоятельного командующего на вспомогательном направлении в 1812 году он не то чтобы провалился, но выглядел не совсем убедительно, хотя надо признать, что на его месте лучше мог смотреться только Даву, остальные были не лучше. Зато наш герой на голову превосходил остальных (кроме распиаренного Нею) в храбрости, чем, видимо, и был обусловлен его выбор в качестве командующего отдельным корпусом, действующим на Петербуржском направлении против прикрывавшего это направление 1-го русского корпуса под командой П.Х.Витгенштейна.

И вот теперь пора, наконец, открыть имя нашего героя. Его звали Никола Шарль Удино (Nicolas-Charles Oudinot), командующий 2-м корпусом Великой Армии.

Удино

С Витгенштейном Удино не справился.  В трехдневном сражении под Клястицами 30 июля — 1 августа 1812 года корпус Удино потерпел поражение и отступил за Двину, удержав за собой Полоцк.  Согласно рапорту Витгенштейна, его войска 3000 французов взяли в плен, а потери неприятеля убитыми и раненными составили 10000 человек.  Эти цифры, видимо были завышены. У Витгенштейна было 17000 против 28000 у Удино, который отступил в полном порядке.  Значение сражения было в другом. Наполеон выделил в подкрепление Удино 6-й баварский корпус Сен-Сира, а русские поняли, что наполеоновских генералов можно успешно бить.

17-18 августа состоялось новое сражение, уже под Полоцком (первое сражение под Полоцком),  в котором Удино был в очередной раз тяжело ранен и сдал командование Сен-Сиру, которому удалось потеснить Витгенштейна и заставить отступить.  Удино увезли на лечение в Вильно, где его выхаживала жена, и к командованию он вернулся только через два месяца.

Под Смолянами, 13-14 ноября, его корпус вместе с корпусом маршала Виктора,  неудачно пытались отбросить перешедшего в наступление  Витгенштейна и обеспечить основным силам Наполеона отход на запад через Витебск.  После этого точкой сбора французов был назначен Борисов на Березине, где оказалось, что корпуса Удино и Виктора остались единственными боеспособными  корпусами Великой армии.  Корпус Удино стал авангардом отступающей Великой армии. Ему удалось выбить из Борисова авангард Дунайской армии Чичагова,  но не удалось захватить мост, сожженный русскими.  После наведения мостов севернее Борисова у Студянки,  Удино переправился первым и держал оборону на правом берегу до приказа Наполеона, позволив гвардии и сохранившим еще остатки боеспособности войска переправиться через Березину. При этом маршал был ранен русской пулей в бок, его оперировал личный хирург Наполеона, но пулю достать не смогли, и Удино так впоследствии и умер с этой пулей в туловище.

Вот тут мы подошли к тому, с чего начали, к бою в селе Плещеницы, где раненый маршал смог отбиться от казаков, после чего его эвакуировали в глубокий тыл. Но ненадолго. Наполеону были нужны храбрые командиры.  Удино вернулся в строй недолеченным.  Отличился при Бауцене, где наконец то удалось разбить Витгенштейна, назначенного после смерти Кутузова главнокомандующим. Только французами командовал уже сам Наполеон.  Но вот с пруссаками не справился.  Посланный на Берлин, Удино потерпел поражение при Гроссберене, был заменен Неем, который в свою очередь был разбит  пруссаками у Денневица.

После разгрома Пруссии в 1807 году и Тильзитского мира Пруссии было запрещено иметь большую армию, максимум в 42000 человек, но созданная Шарнхорстом система ландвера, позволила через краткосрочные  военные курсы пропустить  большинство мужского населения, способного носить оружие.  Этот аналог будущей всеобщей воинской повинности сыграл свою роль.  При Гроссберене и Денневице перед храбрейшими из храбрых предстала новая прусская армия.

Храбрости военачальников оказалось недостаточно.

Удино получил новое назначение — командующим Молодой гвардией,  с которой он как всегда храбро сражался под Лейпцигом,  после чего он подхватил тиф.  Его отвезли домой, жена позвала было священника, но маршал в очередной раз выжил, чтобы сражаться под знаменами Наполеона до самого конца.  Когда поражение стало неминуемым,  пять маршалов, включая «храбрейших из храбрых»  Нея и Удино, пришли к Наполеону и заставили его отречься.

отречение наполеона

Удино присягнул вернувшимся Бурбонам, но, в отличие от большинства маршалов, включая Нея, не примкнул к Наполеону во время 100 дней.  Принципиально не стал переприсягать в очередной раз. Это тоже поступок, который стоил всех полученных им 30-ти ран.

наполеон и удино

Подводя итог нельзя не отметить тот факт, что Удино не был дворянином, а был выходцем из 3-го сословия, как и все наполеоновские маршалы за исключением Даву и Мармона.  В дореволюционной армии, как и его коллеги,  дослужился до унтер-офицера, а всю карьеру уже сделал в революционной и наполеоновской армиях. Удивительно, но почти все сталинские маршалы победы тоже вышли из унтер-офицерского сословия Первой мировой войны.

Удивительное совпадение, которое заставляет задуматься.

 

Пармен Посохов