Речь пойдет о печально знаменитом «новочеркасском расстреле». В свете современных «протестов», крайне интересная историческая параллель. Которая, кроме всего прочего, является сейчас ярчайшим жупелом против «проклятого совка» для «либеральной оппозиции». Трагедия, поминаемая к месту и не к месту с начала 90-х, обросшая мифами и легендами. Если кратко описать «классическую версию», то ситуация такова: рабочие завода в Новочеркасске стали протестовать против нечеловеческих условий жизни в СССР, а их расстреляли военные. Давайте рассмотрим событие поближе.

Как ни странно звучит для многих, но начало 60-х было очень богато на забастовки. Хрущевские реформы уверенно тащили страну в пропасть. Вдобавок ко всему, принятая «Третья Программа КПСС», мягко так скажем, не столько отменяла «сталинскую систему жесткого давления сверху», сколько отменяла личную, «адресную» ответственность руководителей всех уровней. Другими словами, эта «программа» породила систему, когда «никто ни за что не отвечает», а вместо реальных успехов, на первый план стала выходить «правильная» отчетность и красивые лозунги. Это немедленно вызвало провал в экономике, что повлекло за собой и серьезное падение уровня жизни людей, которые пошли на улицы…

В СССР этот период как-то особо не освещался, за исключением начала «брежневской эпохи», в виде «обличений». Очень уж нехорошая общая картина получалась, что при «диктаторе» и экономика посильнее была, и люди куда лучше жили. Для населения переход к «строительству светлого коммунизма» действительно оказался болезненным и непонятным. Впервые за много лет, оказались нарушены принципы социализма. Цены росли, зарплаты падали, а работать приходилось все больше. Напомню, что в начале 50-х планировалось постепенное введение 6-часового рабочего дня и в 1956 году были сокращены предпраздничные и предвыходные дни. Дальнейшее сокращение хоть и широко «рекламировалось», на практике воплотить не удалось.

Вернемся к забастовкам, которые стали в начале 60-х просто рутиной какой-то рабочей жизни. «Либеральный коммунизм» и Хрущева ругали нехорошими словами, а если точнее-крыли матом на каждом перекрестке. Наиболее часто звучащие требования: снижение нормировки (грубо-объема работы за рабочий день), повышение заработной платы, условия труда и их обеспечение. Встречались конечно и сугубо бытовые требования, но в основном все касалось производства и критически необходимого, а не отсутствия каких-то благ, вроде колбасы в магазине или санатория. И это, повторюсь, волнами прокатывалось по всему СССР.

Точно так же начинался и «бунт в Новочеркасске». С начала года реальная зарплата рабочих упала на 30%. На заводе уже была, как минимум, одна трехдневная забастовка рабочих кузово-сборочного цеха, требовавших снижения выработки и повышения зарплат. Причина проста-таким образом руководство завода НЭВЗ снижало «издержки», то есть повышало рентабельность производства на бумаге. На это особое внимание обратило КГБ, проводившее впоследствии расследование. Директор Курочкин, технически отсталое предприятие превратил в «преуспевающее и передовое». Такая практика становилась нормой. Последней каплей стал тот факт, что 31 мая на заводе в очередной раз снизили расценки по оплате труда, а 1 июня с утра объявили о повышении цен на мясо-молочную продукцию. Нервы людей не выдержали.

В заводском сквере начали собираться возмущенные рабочие, к ним направился директор Курочкин. Дословно неизвестно, что он им сказал, тк. существует несколько «точных текстов». Но смысл их укладывается в «нет денег на мясо-жрите ливер». Едва смог вырваться и убежать. Когда численность рабочих составила несколько десятков человек, они двинулись к заводоуправлению. Небольшая группа отделилась и попыталась «дать тревожный гудок по заводу», возник нешуточный конфликт с другими рабочими, которые были против забастовки. Данный факт наводит на первые подозрения, относительно реальных целей группы. По сообщениям свидетелей, «революционеры» изначально призывали к анархии и погромам, чем и был вызван их конфликт с «контрреволюционерами». Между тем, уже 300-500 рабочих собрались на заводской площади. Поднятые по тревоге милиция и работники КГБ бездействовали.

Рядом с заводоуправлением проходила железная дорога, чем и воспользовались протестующие. Соорудив нехитрую баррикаду, они остановили поезд Саратов-Ростов. К этому моменту, толпа уже состояла из 4-5 тысяч, среди которых большое количество представляли зеваки из окрестных поселков. Отмечено большое количество пьяных, драки и столкновения. Возле поезда организовался стихийный митинг. На сцену вышли пара ораторов, ранее судимых, в состоянии сильного алкогольного опьянения. Они много говорили о «народной поддержке». Закончилось предложением продолжать бунт. В остановленном поезде начали разбивать стекла и избивать протестующих пассажиров. Попытки заводчан урезонить своих коллег так же приводили к дракам. Но в итоге, собралась довольно внушительная группа коммунистов и дружинников, которым удалось освободить поезд.

К этому моменту, на заводе собралось все областное и городское партийное руководство, основная часть рабочих вновь оказалась перед заводоуправлением. Здесь раскол протеста стал явным. Большая часть требовала митинга и решения проблемы, а часть призывала к штурму здания (частично и проведенному), погромам, избиениям коммунистов. Пойманного в толпе милиционера в штатском, выявлявшего зачинщиков, сильно избили и предлагали повесить. Руководство не нашло возможности начать диалог с протестующими и вызвало милицию. Прибывший отряд в 200 человек попытался оттеснить митингующих от здания, что вызвало массовую драку и вытеснение самих милиционеров. Серьезно пострадали трое правоохранителей. К вечеру появились войска.

Развитие протеста в сторону экстремизма современные исследовали пытаются представить, как «народный гнев», спонтанные «крики из глубины души». Материалы дела рисуют несколько иную картину. Едва ли не все зачинщики имеют характеристику дебоширов, хулиганов, любителей выпить и подраться, среди них множество судимых. Практически все находились в состоянии сильного алкогольного опьянения. Сейчас именно такие характеристики выставляются, как причина того, что данных людей искусственно сделали «козлами отпущения». Версия же, что как раз такие качества толкнули их на роль подстрекателей и главных «двигателей» погромов и нападений, почему-то считается надуманной.

Вернемся к хронологии. По одной из версий, армию вызвали испугавшиеся партийные руководители и в частности 1-й секретарь облисполкома Басов. Но гораздо более правдоподобно выглядит то, что войска изначально направлялись «из Москвы». Никаких активных действий, в отличии от милиции, военные не предпринимали, просто высадившись у ворот из грузовиков. Постояли и уехали. Но они отвлекли на себя все внимание митингующих, что позволило работникам КГБ и милиции вывести из здания заводоуправления «заложников». Относительно «мирное изгнание» военных буквально опьянило толпу. По свидетельству множества очевидцев, данный факт вселил в сторонников экстремизма стойкое чувство безнаказанности.

Один из рабочих, сильно выпив, решил воплотить «волю народа» в жизнь и пошел на соседний завод. Из материалов дела: «Сотников организовал группу хулиганов, во главе которой отправился к газораспределительной станции. Там они ворвались в операторскую и под угрозой расправы потребовали от оператора Федорова отключить подачу газа на промышленные предприятия города. При этом Сотников лично проверил, перекрыты ли вентиля подачи газа». Часть хулиганов начала бегать по заводу, требовала прекратить работу. При попытке силой остановить насосно-аккумуляторную станцию, местный машинист Вьюненко, угрозой взорвать станцию вместе с хулиганами, заставил толпу разбежаться. Попытки сагитировать рабочих других заводов закончились задержаниями активистов (по большей части пьяных) на месте.

А ночью ситуация окончательно вышла из под контроля. К территории завода подошли танки. В темноте их активно забрасывали камнями и железом, серьезно пострадали несколько танкистов. Алкоголь уже лился рекой, подогревая и без того радикальные настроения. Этой же ночью появилась листовка Жарова, сегодня широко известная: «О липовых ленинцах. Сталина вы критиковали, сторонников частично в гроб загнали, остальных от руководства отстранили, но цены на все продукты и товары в апреле каждый раз снижать они не забывали. Хрущев из года в год в магазинах цены поднимает, заработок рабочим при этом он снижает, невольно возникает вопрос у нас, кто — враг народа был или есть. Какие же вы лгуны и лицемеры и власти жаждущие псы, народа угнетатели. К чему стремитесь вы? Сталин и сторонники его последовательно к коммунизму шли и всех вели, при этом не смотрели на проделки капитала и не указывали пальцем так, как вы лгуны».

dokladnaya-kgb

Утром 2 июня, часть рабочих приступила к работе, но была остановлена бастующими. Вновь завязались драки и столкновения. Снова был остановлен поезд, снова пошли делегации на соседние заводы. Узнав, что в горисполкоме находятся представители московского руководства, рабочие приняли решение идти туда. Во время шествия, к ним присоединилось множество людей и образовалось многотысячная толпа. Военные движению не препятствовали. По материалам следствия, показания всех свидетелей сходятся в том, что намерения протестующих во время начала движения были вполне мирные, каких-то экстремистских выкриков и призывов не было, что и обусловило бездействие военных.

К сожалению, в городе ситуация кардинально поменялась. К протестующим добавилось большое количество пьяных и маргиналов, эмоциональная окраска протеста стремительно менялась. Находились в горкоме члены Президиума ЦК КПСС: Ф. Р Козлов, А. И. Микоян, а также Кириленко, Полянский, Шелепин, Степаков, Снастин и Ивашутин. Все они предпочли уехать. Оставшиеся работники вступить в диалог не смогли. Подошедшая толпа немедленно начала «штурм» здания. В окна полетели камни, внутрь ворвались протестующие. Громили мебель, избивали работников горкома, сотрудников охраны и КГБ. В солдат оцепления так же бросали камни и палки, предлагали «встать на сторону народа». И опять главную скрипку играли пьяные, асоциально характеризующиеся личности.

В качестве «классического» примера можно взять Александра Зайцева. Инвалид, осужден за растрату, впоследствии осужден еще раз за хулиганство. Прибыл в Новочеркасск для закупки красок для совхоза. Деньги пропил и примкнул к протесту. Требовал нападать на военных и отбирать у них оружие, заявлял с балкона, что они убивают инвалидов, женщин и детей, призывал к бандитизму и погромам. Другой пример-Екатерина Левченко. Тоже судимая, тоже сильно пьющая. Заявляла, что была задержана и избита милицией, призывала идти освобождать из горотдела милиции задержанных рабочих. Хотя таковых на тот момент не было. Но этот призыв стал причиной нападения на горотдел.

Это нападение стало причиной первой жертвы, со стороны протестующих. Во время завязавшейся драки, нападавшие попытались завладеть оружием. У рядового Репкина им удалось вырвать автомат. Солдаты открыли огонь на поражение, один человек был убит. А у здания горкома события разворачивались своим чередом. Протестующими была сформирована инициативная группа для встречи с московскими представителями, разговаривали Козлов и Микоян. Кроме вывода войск, никаких конкретных требований не было, были озвучены общие претензии. По словам очевидца Тупченко, начальника КГБ Ростовской области, Козлов при расставании попросил делегацию успокоить людей и призвать прекратить беспорядки. Но остановить уже было ничего нельзя, несмотря на множество усилий в самой толпе.

К этому времени прибыла новая группа автоматчиков (из состава войск МВД СССР) под командованием начальника Новочеркасского гарнизона генерала Олешко. Они оцепили разгромленное здание горкома. Сам генерал обратился с призывами к протестующим разойтись. Толпа снова стала напирать и в воздух ударили первые очереди. Кто-то закричал, что бояться нечего и стреляют холостыми, люди снова пошли вперед и тогда был открыт огонь на поражение. Люди начали разбегаться, на площади осталось лежать 10-13 человек. Кульминация события, а именно применение оружия, вызывает споры.

Сторонники организованного «расстрела по команде» указывают главным образом на то, что следствием не установлен конкретный военнослужащий, у которого якобы начали отбирать оружие. С другой стороны, свидетели говорят о том, что Олешко с балкона требовал от солдат прекратить стрельбу. В сторону военных ативно бросали камни и другие предметы, с требованием к протестующим прекратить нападение на солдат выступал и один из рабочих с того же балкона. Кроме этого, вряд ли организованный автоматный залп по плотной толпе смог бы убить только 10-13 человек (а среди них были еще и раненые), число жертв просто обязано было быть больше. Так что скорее всего, имело место все-таки спонтанное применение оружия.

Но как бы-то ни было, его применили и по городу поползли страшные слухи, что расстреливают всех подряд, включая женщин и детей, жертвы исчисляли «десятками». Что характерно, известие это было встречено далеко не так однозначно, как кажется многим. Как ни странно, но большая часть людей осуждала митингующих и одобряла действия военных, не веря в многочисленные жертвы. Возможно это объясняется тем, что к моменту расстрела на площади, наибольшее число протестующих составляли маргиналы, а не «народ». Некоторые радикально настроенные протестующие продолжили локальные акции по забрасыванию военных камнями, но это были случайные «акции».

3 июня на площадь перед горкомом снова потянулись люди, до 500 человек. Но никаких нападений или иных активных хулиганских действий, кроме выкриков, не было, а после речи Козлова из репродукторов, что партия уже активно разбирается с проблемами завода, собравшиеся и вовсе постепенно разошлись. В тот же день, 3 июня, было возбуждено уголовное дело в отношении активных участников массовых беспорядков по признакам ст. 79 УК РСФСР. Его принял к производству заместитель начальника отделения Следственного отдела КГБ при СМ СССР подполковник Д. Ф. Щебетенко, возглавивший команду из 26 следователей. В Новочеркасске и близлежащих городах (Ростове, Шахтах, Таганроге) работали присланные из центра 140 оперативных и руководящих работников КГБ во главе заместителями председателя Ивашутиным и Н. С. Захаровым.

7 июня КГБ при Совете Министров СССР (П. Ивашутин) отчитался о событиях в Новочеркасске перед ЦК КПСС. Было принято решение проводить судебный процесс в самом Новочеркасске, началось следствие. Если верить «исследователям с либеральным уклоном», то все как один-невиновны конечно. По материалам судебных заявлений, арестованные заходили в здания случайно, из любопытства. Никаких противоправных действий не предпринимали, злого умысла не имели, что говорили не помнят, ибо находились в состоянии алкогольного опьянения, но точно только хорошее. Никого не избивали, а только защищали. Что тут можно сказать, кроме «крайне сомнительно»?! Несомненно, что некоторые из арестованных получили несопоставимые своим действиям сроки, наверняка в число осужденных попали действительно невиновные. Но подавляющее большинство было несомненно виновно. В последующие годы все дела пересматривались, некоторые неоднократно. Кто-то был амнистирован, кому-то переквалифицировали дело и сократили срок, а большинству оставили неизменным. Семерых приговорили к расстрелу, по статье «бандитизм».

На показательные суды приходило до тысячи человек ежедневно. По некоторым утверждениям, их «специально отбирала власть», но это нелепость. Если власть хотела скрыть сам факт, то зачем открытость процесса. Если действительно запугать местных жителей, то опять же хватило бы закрытого процесса и сроков. Если убедить местных жителей в правомерности своих действий, то как это сделать, если «весь город знал о преступлении власти»? Зачем власти подбирать людей, чтобы убедить саму себя и вовсе непонятно. А в обсуждениях звучали очень яркие фразы, например: «Судят отъявленных негодяев, многие из них в прошлом уголовники. Есть два паразита, которые больше всех кричали об улучшении жизни, а у самих имеются собственные дома, дачи, у одного автомобиль, у другого-мотоцикл». Или «Где были наши глаза, за кем мы пошли, ведь там одни только бандиты, которые по 3–4 раза судимые и по семь раз были женаты».

Всего в беспорядках убито 22 человека (включая расстрелянных), пострадало и ранено несколько десятков. Никакого «организационного ядра» КГБ не обнаружило. Вину за события возложили на руководство завода и маргиналов. Применение оружия посчитали правомерным и законным. Наказание за участие в беспорядках (независимо от степени нарушения закона) признано правильным (с пересмотром срока заключения по некоторым делам). Антисоветской направленности беспорядков не выявлено.

В общем и целом, можно увидеть, как справедливые и обоснованные претензии людей быстро превратились в разнузданный беспредел толпы. Лозунги из фактически жизненно необходимого «дайте мяса и молока» трансформировались в «убивай коммунистов и очкариков» за один день. И это, особо замечу, еще без всякой «гуманитарной помощи Запада»! Сейчас нам часто говорят, что протест-это сугубо «справедливая воля народа». Во что может вылиться такая «справедливость», нам прекрасно показывает история. Еще один момент, который стоит отметить, это отсутствие «симптомов кровавого совка», «системы запугивания». Трагедия в Новочеркасске вовсе не была обыденным событием для СССР. Обыденным был нормальный протест, в виде забастовок. Не за «все хорошее, против всего плохого», а по конкретным проблемам, с конкретными претензиями. Они были и до событий, и после. И претензии эти удовлетворялись! Но то была другая страна, тогда еще не капиталистическая…

 

…