Советский тыл в годы войны. 3 часть

Что представляла советская промышленность к моменту начала войны более-менее понятно, надеюсь. Готовились ли к войне другие страны или только СССР «милитаризировался до состояния всеобщего  военного завода»? Опять хочется заранее сказать, что в статье нет сравнения преимуществ социалистического или капиталистического пути развития, только «минусы» и «плюсы». Но невозможно понять, что такое «советский тыл», если оценивать его в вакууме, только суммируя «все хорошее в СССР» или наоборот, выделяя исключительно «все плохое советское». Попробуем немного сопоставить советскую реальность с зарубежной.

После окончания Первой мировой войны, страны участницы оказались в очень неравных «стартовых условиях». Наиболее мощными и продвинутыми считались предприятия Франции и Британии. Возможности США были на тот момент туманными и разделение океаном играло куда большую роль, чем сегодня. Затем там начался затянувшийся кризис («Великая депрессия») и американскую промышленность считали хоть и довольно развитой, но сильно уступающей европейской. Реальные ее возможности в европейской оценке роли не играют и рассматривать американское производство пока не будем, хотя к моменту войны США далеко обогнала всех. Следом за ведущими странами числилась Германия, Италия, Чехословакия, Швеция и тд.. Германская считалась сильно ограниченной (включая прямую оккупацию Рурского района), а остальные находились в рядах «крепких середнячков». Советскую промышленность никто всерьез не воспринимал до определенного времени и для этого были все основания.

Начнем с лидеров. Надо сказать, что союз Франция-Британия с обеих сторон считался «неравноправным». Каждый «обоснованно» полагал себя ведущим. То есть говоря про союз, мы должны понимать, что между двумя странами имелись серьезные противостояния не в одной политике, но и в промышленности. На рынке вооружений, французские и британские предприятия не только не обменивались наработками, а были прямыми конкурентами, со всеми вытекающими последствиями. Но внутри каждой страны имелся мощнейший военно-промышленный комплекс, равного которому не существовало ни у кого на тот момент и близко. Опираясь на эти широкие возможности, вовсю заработала теоретическая военная мысль.

Очень часто приходится сталкиваться с негативной оценкой военной теории Франции и Британии, которую постоянно опять-таки сводят к понятному обывателю «там все были дураки». Основанием является исключительно поражение в кампании 1940 года. Вообще, если суммировать эти негативные оценки, то пресловутые «дураки» были буквально везде. В реальности, Франция и Британия подошли ко Второй мировой войне ничуть не уступая в военной силе и технике Германии, а намного ее превосходя. Да, там не было оглушающих темпов развития СССР, но ведь и изначально имеющегося было очень много. Долгое время развитие тормозил кризис и если сравнивать сухие цифры без контекста, то вроде как страны топтались на месте и все у них было с ВПК крайне плохо.

Между тем, в обеих странах имелось производство, которое на тот момент однозначно было передовым, в плане высоких технологий. Было большое количество ученых, конструкторов, инженеров, специалистов и высококвалифицированных специалистов. Огромное значение имела хорошо развитая система образования, позволявшая на высоком уровне поддерживать преемственность культуры производства и проектирования. И это были не недавние наработки, а промышленные традиции, которые существовали и углублялись длительное время. Другими словами, это действительно были промышленно-передовые страны, без всяких экивоков и пропаганды. Но не обошлись без определенных проблем и они.

ПМВ пробила огромные дыры в бюджетах и народном хозяйстве. Было потеряно множество рабочих и крестьянских рук в бойнях на фронте. Все это вынуждало тормозить и сокращать военные затраты в пользу мирных. Фактически, в течении нескольких послевоенных лет, «победителям» было не до военного производства. Более-менее крупномасштабные разработки начинаются только после 30-го года. Несомненный отпечаток накладывала ситуация с «низшими» слоями населения. Одно наличие СССР на карте будоражило умы рабочих и крестьян, создавая предпосылки если не к революции, то к многочисленным протестам и бунтам. Именно в это время западным странам приходится идти на существенные социальные реформы, что так же негативно сказывалось на ситуации с промышленностью в целом.

Чтобы поближе рассмотреть внутренние процессы, возьмем под прицел Британию. Что первое бросается в глаза? Явная диспропорция развития промышленности. То вперед вырывается сталелитейная, то текстильная, то строительная. Дело в том, что там не существовало плановой экономики, а средства производства находились в частных руках. Правительство могло только стимулировать развитие той или иной отрасли, раздавая преференции или госзаказы. В целом же, распределение капитала велось по принципу получения прибыли. Где выгодно-туда и вкладываем, отсюда неравномерность и скачки. Несомненным плюсом стало введение таможенных барьеров, что заставило ориентироваться производителей на внутренний рынок и несколько стабилизировать ситуацию. Но все равно, общий кризис экономики удалось преодолеть лишь к непосредственному началу ВМВ.

Отдельно стоит сказать несколько слов о сельском хозяйстве. Никакие «крепкие единоличники» прокормить развитую страну в 20-м веке конечно уже не могли. Если СССР пошел по пути создания колхозов, в силу социалистического строя, то британское правительство пошло по пути создания больших агрокорпораций, активно поощряя вливания крупного капитала в сельское хозяйство. Их совокупная доля составляла 2/3-3/4 всего сельского хозяйства к концу 30-х. Естественно, что это вызывало обнищание и растущую безработицу. Которая сыграла положительную роль, когда ВПК стал быстро расширяться. Во Франции протекали схожие процессы, имевшие лишь местные национальные оттенки, но общая ситуация была аналогичной.

Что мы имеем? Ведущие страны после ПМВ были вынуждены не заниматься развитием ВПК, а восстанавливать народное хозяйство. На военное строительство не было ни средств, ни административных возможностей. Развитие военной техники велось по остаточному принципу, вполне сообразно низким затратам. Однако, в середине 30-х годов начинаются более чем серьезные вливания в ВПК. Для понимания порядка цифр, британский военный бюджет, например, с 1935 по 1939 вырос в пять раз, бюджет на перевооружение армии, в 6-7 раз. Как видим, Франция и Британия стали вдруг спешно разрабатывать новую технику и оружие, высокими темпами перевооружаться. «Удивительным» образом, это время совпадает с началом массового военного строительства в СССР и Германии.

Можно много говорить о том, как на Западе ковался немецкий меч, но это не отменяет главного. Дураков не было нигде и едва потянуло жареным, все мгновенно поняли, чем это грозит и начали подготовку. Несомненно, что Франция и Британия готовились к большой войне. С кем и как-это отдельная тема, мы же рассматриваем сейчас другое. Мировой кризис не только нанес огромный ущерб их экономике, но и очень существенно снизил цены на технологии и ресурсы в мире. Относительно низкая цена пока еще не «бесценных»во время войны ресурсов, во многом и позволила за короткий срок осуществить милитаризацию экономики данных стран. Можно иметь возможность выпускать 100 самолетов в час, но если нет ресурсов, будешь выпускать 1 дирижабль в месяц. Забегая вперед, Британия увеличила общий выпуск военной продукции за годы войны в 8 раз, то есть реальный рост от середины 30-х составил 40-кратное увеличение, при начальном совсем не маленьком значении!!! Все это на фоне многочисленных заявлений, что один СССР вел «тотальную войну», а остальные тупицы прохлаждались в неведении, что такое вообще реально…

Вернемся к довоенной поре. Говоря о многочисленных военных заводах СССР, нельзя не сравнить их с аналогами за рубежом. Хотя слова «аналог» конечно мало подходят. Если у нас заводы ВПК были относительно небольшими, за редкими исключениями, то в Британии и Франции находились настоящие производственные комплексы. Достаточно сказать, что британский «Виккерс-Армстронг» выпускал и самолеты, и танки, и стрелковое оружие, и суда, причем не только для Великобритании, но и значительную часть на экспорт. Но каждая фирма была сама по себе. С одной стороны, это приводило к ограниченному числу специалистов и технологий. Ведь например, французские «Гочкис» и «Шнайдер» конкурировали не только с зарубежными фирмами, но и между собой. Это в СССР лоббирование «своей» продукции имело для завода чисто прикладной характер, во Франции или Британии-это залог существования фирмы вообще. То есть был явный минус, когда внутри государства применяется не наиболее выгодная технология на всех производствах, а целый набор и не все они оптимальны.

С другой стороны, уровень подготовки специалистов и промышленности в целом был на недосягаемой в то время для СССР высоте, это позволяло в значительной мере нивелировать минусы частного производства, по сравнению с советским. Грубо говоря, условные «Гочкис» и «Шнайдер» имели разные технологии производства орудийного ствола, но обе они были намного лучше единой советской. Огромное значение имеет багаж готовых конструкторских решений у заграничных фирм, пусть и неудачных. Ведь советскому конструктору приходилось все проектировать с нуля, набивая шишки собственным лбом, а за спиной условного француза сотни, если не больше, отработанных проектов. Достаточно выбрать из списка и немного доработать. Когда говорят про унификацию в СССР, объявляя ее неким производственным чудом, забывают про унификацию за рубежом. Там она была доведена до понятия абсолюта, ведь это имеет прямое влияние на прибыль. У нас подобный багаж конструкторских решений, технологий, специалистов был накоплен лишь к середине войны.

Но не нужно думать, что такая ситуация была идеальной и однозначно выигрышной, по сравнению с советской. Дело в том, что западные конструкторы были зажаты в рамках этих готовых решений. Как это ни парадоксально звучит, но иногда им проще было выбрать сложное решение, нежели простое. Например, есть условный затвор орудия. Теоретически можно спроектировать и изготовить более простой. НО! Будет затрачено время на испытание новой конструкции, затем необходимо финансовое вливание в постановку на производство. Одни убытки. А если завтра орудие пользоваться спросом перестанет, кто их покроет? Единственный приток «свежих мыслей»-это откровенный промышленный шпионаж и официальные закупки перспективных образцов. И Швеция, и Голландия, и Чехословакия, и другие страны часто служили «донорами» для более могучих военных корпораций. Ну а уж подкупить инженера, ради пары занятных чертежей и сегодня нормально. Это для них он наглый шпион, а для нас-ловкий разведчик…

В СССР же конструктору ориентироваться было практически не на что, поэтому и рамок никаких не имелось. Просто для информации: Путиловский завод до революции во многом контролировался фирмой «Шнайдер». После начала революционных событий, французы смылись с завода, прихватив значительную часть чертежей… Изначально наши конструкторы были просто вынуждены проектировать максимально простые для производства детали, что превращало саму разработку в очень сложный интеллектуальный процесс. Но поскольку оттачивать и улучшать приходилось изначально простое, превращая его в столь же эффективное, как более сложное, багаж советских конструкторов быстро пополнялся такими же решениями, создавая конструкционный задел на будущее. Изначальный огромный минус, со временем превратился в определенный очень весомый плюс.

Это в полной мере относится к военным разработкам в общем. СССР не имел никаких традиций и рамок конструирования, не имел финансового и социального ограничителя для каждого конкретного конструктора и предприятия. Это вылилось в большое число оригинальных решений, которые и это самое главное, промышленность смогла воплотить. Но она и сформировалась под эти решения, для других она не работала. Сравнивать отдельный танк Т-34 с отдельным немецким или британским по производству-это бесконечная глупость. Британский сложен и для нашего завода, и для немецкого, и даже для другого британского. Но он ОПТИМАЛЕН для производства на своем заводе! Характерно исследование в США Т-34. Не имевшие опыта танковых боев с немцами, американцы оценивали наши танки и их возможности для своего производства. Несмотря на длинный перечень выявленных недостатков, все они были принципиально решаемы. Но никаких доработок с целью производства американцы делать не стали. Это для нашей промышленности Т-34 дешевый и простой, а США он со всей своей «простотой» влетел бы в такую копеечку, что стоил бы в итоге дороже условного «Тигра». Те же немцы так «восхищались нашим танком», что начали усиленно модернизировать Т-3 и Т-4. Они прекрасно оценили высокие боевые возможности нашего танка, но для немецкой промышленности он был столь же неприемлем, как «Пантера» для нашей.

Таким образом, промышленность западных стран в чем-то уступала, в чем-то превосходила советскую. В целом, поскольку военные теории двигались в одном направлении (да-да, британцы с французами вовсе не готовились к окопной ПМВ 2.0), промышленность разных стран проходила схожий путь развития: восстановление после ПМВ-вялые разработки и производства, ввиду слабого финансирования-резкий рост ВПК и появление новейших образцов. На это прямо влияла политическая и экономическая ситуации в Европе. К моменту начала ВМВ, все ведущие страны понимали, что стоят на пороге нового грандиозного военного конфликта, все стремились провести перевооружение армий, все стремились максимально усилить свои ВПК. Успехи немцев на начальном этапе происходили не по причине слабости военного производства у соперников или плохой техники. Это был целый комплекс различных причин в каждом конкретном случае, к промышленности имеющий слабое отношение.

Французские и британские конструкторы не были идиотами только по причине того, что не «изобрели» Т-34. Свои танки они создавали, исходя из требований своего военного руководства. Оно же, в свою очередь, исходило не из реалий тысячекилометровых предполагаемых фронтов всех видов ландшафта СССР, а отталкивалось от хорошо известного европейского театра боевых действий, где их танкам высокая проходимость Т-34 просто ни к чему. В песках Африки наш танк тоже вряд ли показал бы себя столь же хорошо, как «Крусейдер», например. Франция и Британия к началу ВМВ в товарных количествах производили самое современное и качественное вооружение, которое было необходимо ИМ, а не НАМ. Поэтому сравнивать боевую эффективность только в наших условиях-некорректно. Ленд-лизовские танки успешно воевали на наших фронтах. Можно отметить, что отнюдь не КВ был нашим самым бронированным танком, а «Черчилль», который уходил исключительно на формирование гвардейских полков тяжелых танков.

К сожалению, объективных оценок очень мало. До сих пор практически нет научных материалов на русском языке о воздушной «Битве за Британию» или сражениях во Франции и это дает почву появления массы очередных мифов. В историографии СССР было не принято положительно отзываться о западных странах в годы войны. Вроде как получается, что поскольку там был капитализм, не умели ни пушек нормальных делать, ни танков. Это вызывает порой парадоксальные выводы, типа: «сильная Германия легко и быстро победила слабую в военном отношении Францию», но одновременно «значительно усилила свой военный потенциал после оккупации». И французы, и британцы воевать умели и были промышленностью своих стран хорошо вооружены. Не хуже СССР или Германии. Изначально немецкая промышленность сильно уступала франко-британской. А как и почему она проделала впечатляющий рывок, поговорим в следующей части.

Загрузка...

Продолжение следует…